«Раньше пили знатно: после соревнований – пол-литра водки». Олимпиада-52 глазами чемпиона
Павел Копачев и Вячеслав Самбур в гостях у человека, который выиграл для Союза золото самой первой Олимпиады.
Хельсинки, 1952 год. Долгожданный дебют советских спортсменов на Олимпийских играх. Получилось недурно: 71 медаль, в том числе 22 золотых. В общем зачете выше забрались только американцы; из первых чемпионов в живых остались пять человек – легкоатлетка Галина Зыбина, гимнастки Нина Бочарова и Галина Шамрай, гребец Юрий Тюкалов и тяжелоатлет Рафаэль Чимишкян.
С последним мы и встретились в Тбилиси – в его уютной квартире неподалеку от станции метро «Марджанишвили». Чимишкян, несмотря на возраст (в марте ему исполнится 88), бодр; встретил нас на улице, показал домашние экспонаты – кубки, медали и, конечно, памятную грамоту из Хельсинки.
– Мне всегда говорят: как ты со своим невысоким ростом поднимал веса в три раза больше? А я сильный был. Не боялся штанги, не боялся работы и очень хотел попасть в спортивный клуб имени Дзержинского. Босоногое детство. Когда попал в секцию, доводил себя до изнеможения. Раньше не было компьютеров, телевизоров, после школы пропадали в зале и корячились.
Я рано стал призером чемпионата Грузии, в 46-м уже поехал в Горький на чемпионат Союза. 17-летний мальчишка, на улице дождь, стою мокрый в гостинице и вижу: в фойе вышагивает мужчина, широкий в плечах, но невысокого роста. Спрашиваю ребят: кто это такой коротышка? А он расслышал: «А ты что, мальчуган, большой, что ли?» Оказалось, это был наш первый чемпион мира по тяжелой атлетике Григорий Новак. Его слова и немного надменный тон задели меня. Я стал еще больше тренироваться. Тогда не было деления на юниоров и взрослых: в Горьком я боролся с могучими мужиками. И занял 9-е место. Диктор вообще не понимал, кто я и откуда взялся.
А через 6 лет – вот уж воля случая – мы с Новаком вместе возвращались в одном вагоне поезда: я с золотой олимпийской медалью, а он – с серебряной.
Но до Олимпиады у меня не все гладко складывалось. В 47-м должен был выступать на чемпионате СССР в Москве, но загремел в Боткинскую больницу с аппендицитом. Боли прошли, я собрал чемоданы и уехал, а зря: оперировали меня уже в Тбилиси. Все вроде сделали, в 48-м я наконец-то взял союзное золото, но внутри организма что-то не отпускало. Не мог нормально тренироваться, чувствовал дискомфорт, шов потом воспалился… Пошел к хирургам: и что выяснилось? Во время операции забыли вытащить тампон, и он гноился больше года. Вот так я страдал.
— Когда узнали, что Союз все-таки едет на Олимпиаду? Начальники долго же решались…
– Дней за 20 до Игр, когда мы были на сборе в Сочи, дали отмашку: готовьтесь, будем выступать. В полулегком весе – до 60 кг – выставили трех человек: кроме меня, свердловчанина Саксонова, у которого за плечами была разведка в Великой отечественной, и киевлянина Мазойленко.
Ехали мы в последнем вагоне поезда; я весь больной – температура 40, воспаление легких; слава Богу, приехали заранее – и я за 11 дней восстановился, кушал хорошо, силы понапрасну не тратил.
— Легко выиграли?
– Бросьте! Свои же мешали. Я никогда не был нацменом, любил людей: мать у меня грузинка, отец – армянин. Но в Финляндии был брошен тренерами, врачами, массажистами. Все толпились вокруг Саксонова, помогали ему, а я был как бездомный.
Три упражнения: жим, рывок и толчок. Жим закончился, а я, хоть его и не любил, опережал Саксонова на 2,5 кг. Рывок тоже выиграл, хотя там был силен тринидадец Уилкс. Начался толчок, и закрутилась карусель. Тренеры изначально заказали нам с Саксоновым одинаковый вес – 132 кг. Выхожу, судьи объявляют – 130. Я кричу: «Не хочу 130! Не пойду поднимать 130, вашу мать». Это же потеря попытки. Но заставили. Потом также заставили 135 кг толкать. Старший тренер так и сказал: «Хочу, чтобы Саксонов выиграл». Но я был сильнее – на тренировках 140 брал! Саксонов с этим весом не справился. Меня вынуждены были поздравить с победой; спутал я все карты начальникам.
После этого выиграл серебро ЧМ-53, золото на ЧМ-54 и 55. А в 56-м меня не взяли на Олимпиаду. Последний сбор в Ташкенте, уже самолет у трапа, выдавали паспорта и визы в Австралию. И меня, действующего чемпиона мира, отцепили! Стоял, как голландский х…р, и провожал команду. Взяли Минаева и Удодова: там они обосрались, а американец Бергер выиграл первое место.
А история какая была: в Ташкенте проводили партсобрание; на нем выступил Аркадий Воробьев, двукратный олимпийский чемпион, большой авторитет в то время; он страшно Сталина не любил, а вместе с ним и всех грузин. И что-то он обидное про Грузию ляпнул! Арсен Мекокишвили – уникальная личность, выиграл Олимпиаду в 40 лет – присутствовал при том разговоре и не сдержался. Подбежал к Воробьеву и саданул ему по роже – бах, что все охренели! Воробьев упал; хорошо, что Арсен со своей силищей не убил его. Естественно, его тут же со сбора выгнали; и меня при прочих равных оставили за бортом.
Что делать? Мы с гимнастом Грантом Шагиняном, двукратным олимпийским чемпионом-52, которого тоже прокатили, с горя «отметили»… Раньше вообще пили знатно: норма после соревнований – пол-литра водки!
— Помните, как в 52-м отмечали?
– Банкет в советском посольстве; все вино пили, а мы водку. Еще и коньяк про запас был.
— Что подарили?
– Ничего не дали, клянусь детьми! Мне даже в 51-м на Всемирном фестивале студентов в Берлине памятную вазу вручили… А за Олимпиаду – грамоту и медаль! Раньше и суточные смешными были – 2 рубля 60 копеек. Что на эти деньги можно купить?
– Поэтому спортсмены и приторговывали.
– Неет, я не таскал. Я динамовец, не хотел проблем. Все должно быть законно. Мне один мудрый человек посоветовал: Рафик, гораздо безопаснее другой способ – взять на банкет в посольство грузинский коньяк и шоколад, который тогда очень ценился. Там чиновнику вручить эти подарки, он ими похвастается жене и детям, а взамен попросить довезти до магазина, где можно тихо и спокойно купить дефицитный товар. Только чеки сохранять обязательно! В 52-м нашу первую олимпийскую чемпионку Нину Ромашкову поймали на какой-то афере, большой скандал был… У меня проблем никогда не возникало. Я привозил жене кучу пластинок, журналов, книг на французском языке. Она у меня его профессионально учила, а потом преподавала.
Да и откуда деньги были? Что я на свои суточные мог купить? В Чехословакии как-то с танцорами столкнулись: у них суточные не 2,60, а 60 рублей! Так они чуть ли не оптом вывозили хрустальные вазы; прятали их в ящиках с кирпичами, а нас, штангистов, просили грузить.
– Агитбеседы со спортсменами регулярно проводили. Что запрещали за границей?
– В этот магазин можно, в соседний – нельзя. Советского человека сразу было видно – по длине галстука, по цвету сорочки, по размеру пальто, как у священников. Анкеты писали – где родился, кто мать, сват или брат.
— В 57-м вас взяли на ЧМ в Тегеран, но запасным, хотя вы до этого выиграли чемпионат Европы в Катовице. Что там случилось?
– Ничего нового: надо было поставить Минаева, чтобы тот вновь завалился Бергеру. Я был готов! На следующий день после соревнований Реза Пехлеви, последний шах Ирана и большой любитель тяжелой атлетики, устроил вечер рекордов. И я установил два – в рывке и толчке. Шах стоя аплодировал!
– Вы Великую отечественную застали, хоть и мальчишкой.
– Помню 22 июня 41-го. Все столпились на площади, где памятник Руставели, и слушали по радио Молотова. А через час должен был выступать Сталин. Гробовое молчание было! Ну и, конечно, голодные годы помню, как нам американцы слали в качестве гуманитарной помощи яичный порошок. Конечно, у нас в Грузии не было так трудно, как в Ленинграде. Там блокада, ужас! Но карточки на хлеб и нам выдавали. А мы как-то пять карточек потеряли – нашу, тетину, дядину… Голодный ходил почти месяц! Я жил в одном из старейших тбилисских районов – Земеле, сейчас там дочка моя живет. Так вот, во дворе яблони росли, мы яблоки кушали, а на зиму варенье делали.
– Развал Союза как восприняли?
– Свободу обрели, но какой ценой… Простой народ очень бедно живет. Пенсия сейчас 180 лари. Сегодня я пошел купить таблетки для сна – всегда 40 пачек в коробке стоили 1,20 лари, а уже 1,25; сахар-песок – 1,20 – уже 2,20. Бензин подорожал… Живем, как можем.
— Тяжелая атлетика сейчас ассоциируется с допингом. Слишком много залетов. Кто виноват?
– Вы же, русские, и виноваты. Посадили всю команду на допинг. Как дядя Путин такое допустил, а?
— Только ли россияне виноваты?
– Болгары, американцы, турки. Лаша Талахадзе доказал в Рио, что и без допинга можно штангу поднимать. Хотя сам отбыл дисквалификацию и многому научился. Двое грузин на подиуме – глаза радовались! Лаша в Бразилии три раза допинг-пробы сдавал – и все чистые. Наша федерация свое наказание в нулевые годы понесла. Тоже грешили, чего скрывать.
— В ваше время допинга как будто не было?
– Я не принимал, даже витамин С отдавал знакомому корреспонденту. Свои витамины зеленью добирал – петрушку любил кушать! Сахара три кубика в воде размешаешь – вот еще витамины. А допинг сразу видно, я внутри спорта, все чувствую… Вот как-то давно увидел в спорткомитете Давида Ригерта, олимпийского чемпиона в весе до 90 кг. Был богатырь, а потом стал худой. Куда все делось? Я ни на что не намекаю, просто странно…
Цикл «Грузия, которую мы забыли»
Кахи Кахиашвили: «Когда СССР не стало, мы праздновали. Страна создана на крови, так же и распалась»
«Лучше друзей, чем русские, у нас нет». Горы, которые обожал советский спорт
«Хоть взорвите эту трассу…» Трагедия грузинского саночника на Олимпиаде-2010
«Саакашвили закинул в карцер на 78 часов без воды». Перекрестился – и выгнали из сборной
«Грузии и России пора мириться. Хватит обид». Уникальная победа учителя математики
«Обидно, когда на весь Союз матерят. Но Харин свое получил». Золотой гол олимпийского финала-88
Фото: РИА Новости/Н. Гранов, Рухкян; wsport.free.fr
Источник:
